Тьма на ладони - Страница 87

– Честно признаюсь: завидую твоей нервной системе, – вздохнул я. – Обычному человеку, нажравшись такого дерьма, давно бы уже поплохело…

Не меняясь в лице, Кацунума бесстрастно смотрел на дорогу.

– Поначалу этого хватало, – продолжал он. – Инвестиции «Тайкэя» потекли в «Ёсинагу». А позже к ним и добавку приписать удалось. Уже на этом мы нагревались очень неплохо. Поэтому, когда Исидзаки уперся и начал условия выдвигать, спорить не стали. Он ведь сразу заявил, что, кроме «Кагами-билдинга», больше ничего инвестировать не собирается. Ну, мы и согласились. Знаешь, что в нашей работе самое главное? Не перегнуть палку. Когда давишь кому-то на горло – оставляй место для вдоха.

– М-да. Послушаешь тебя – чему только не научишься… Но зачем вы назвали здание «Кагами»? Вам же это имя – как кость в горле, разве нет?

– Это было вторым условием Исидзаки. «Раз уж это могила – пусть так и называется». Так он сказал.

– Могила?!

– Да. Я тоже, помню, переспросил, но он не стал объяснять. Только добавил, что это – его условие, и замолчал как рыба. Для нас, понятное дело, большой проблемы в том не было. Какая разница, как что называть. Но считать это чьей-то могилой, конечно, странно… Хотя еще страннее другое. Получалось, он сам предлагал вписать в документы имя, которое могло выдать его с потрохами! Когда ты в конторе об этом спросил, я тебе не ответил. И знаешь почему? Потому что и сам до сих пор не знаю, что он имел в виду. Может, ты мне расскажешь?

Я не стал рассказывать. Не было никакого желания. Хотя сообразил, в чем дело, как только это слово коснулось моего уха. Оно объясняло все. Во-первых, Кацунума уже догадался, хотя и не понял. Исидзаки спланировал дело так, чтобы улики его преступления сами выплыли на поверхность. Все тайное должно становиться явным, считал он. Такой это был человек. Но все-таки существовала еще одна причина. Могила. Это странное слово взорвалось в моей голове, как весенний гром. Могильные камни ставят в память о том, что закончилось. И вырезают имя. Для Исидзаки на этом закончилось его будущее с Дзюнко Кагами. По крайней мере, он так решил. Когда понял, что даже после смерти жены быть вместе им не суждено. Когда угрозы в их адрес вышли на очередной виток. Своими руками похоронил мечты о будущем, в котором они были бы вместе.

А кроме того – теперь я, кажется, понял, зачем Дзюнко Кагами открыла в этом здании свой ресторанчик. Когда их будущее умерло, она решила поселиться в могиле этого будущего. И передавая ему таким образом свое чувство, еще несколько лет находиться с ним по ту сторону Времени.

Для подобной догадки у меня не было никаких оснований. Но я в них больше и не нуждался. Самого этого слова – могила – было достаточно, чтобы все встало на свои места. Хотя ко мне самому это не имело ни малейшего отношения – я знал, что существует мир, в котором живут такие мужчины и женщины. Или, по крайней мере, существовал.

Я посмотрел на пистолет в руке. И поднял голову.

– Одного не пойму, – сказал я. – Зачем тебе было врать, что ты из семьи Саэки? Тоже для вывески?

Он понял, что я сменил тему. Но виду не подал.

– Точно. Для вывески… Очередной кусок дерьма: работа живой мишенью.

– Живой мишенью?

– Этот паскуда Сато всю жизнь должен был скрывать, что когда-то породнился с самим Тэцуо Саэки. И надежно подстраховался. Теперь, если его старые грехи вылезут наружу, все стрелки укажут на меня одного. Для этого он и распускает слухи, что от Саэки откололся именно я. Слава богу, от его банды уже остались одни старики, человек шесть или семь. Ну, с теми-то мы быстро договорились, в обиде никто не остался… Короче, сегодня ни о «подвигах» Сато, ни о моем настоящем прошлом ни одна собака не гавкнет.

– Да, похоже на то… Круто ты все обставил. Ну, и как вывеска, хорошо держится?

– А что ей будет. Красивая вывеска, с позолотой. «Легенда дома Саэки»… Есть чем гордиться.

«Зачем живет этот человек?» – пронеслось у меня в голове. Ответа я не нашел. Хотя спроси он об этом меня – результат был бы тем же.

– Ну что ж… – сказал я. – Конечно, твой опыт с моим не сравнится. И все-таки одну стратегическую ошибку ты допустил. Тебе не стоило знакомить Сато с Ёдой. Именно потому, что ты это сделал, тебе пришлось выкинуть последний козырь. Иначе говоря, ты нарушил главный принцип своей работы: перегнул палку так, что она сломалась.

Он долго молчал, затем уточнил:

– Почему ты так решил?

– Потому что знаю своего президента. Конечно, общался я с ним немного. Но характер понять успел.

– Из этой возни с видеозаписью?

– Хотя бы. Ты грозил, что расскажешь дочке о матери. Но грозил почему-то не самой матери, а президенту Исидзаки. Инвестиции в «Ёсинагу» вы от него уже получили. Не попадись твой Ёда на глаза твоему же Сато – стряпать такую шнягу, как это видео, было бы никому не нужно.

Кацунума глубоко вздохнул:

– Да… Кажется, тут я и правда загнался. Знакомил-то я их без особых планов. Ёсиюки только из Штатов вернулся, ну я и представил его Сато – гляди, мол, какие у нас талантливые экономисты растут. Только этот паскудник сразу на парня глаз положил… Сам-то, болван, даже школу не закончил. Кроме разряда по плаванию, никакой степени в жизни не получал. Вот и комплексует всю жизнь перед учеными. А парнишка эту его слабость мигом просек – да и шасть к нему под крылышко. В общем, отбился от рук козленок, изменил папаше… А про свои амбиции в политике пацан генсеку уже сам рассказал. Так что здесь я лоханулся, ты прав. И про наши с ним отношения тоже все выболтал. Сато мне уже не раз намекал.